Южно-Курильская территориальная проблема в 1994-1997 годы

Таким образом, можно сделать вывод, что Отношение к вопросу о рассматриваемых территориях таких российских политиков, как президент СССР М.С. Горбачев, бывший президент РФ Б.Н. Ельцин и премьер-министр РФ Е.М. Примаков, имеет один общий момент. Это — тенденция попытаться отложить решение названного вопроса на будущее. Другими словами, такой подход к данному вопросу означает “тактику, направленную на то, чтобы отложить территориальный вопрос в долгий ящик”.

Если прочитать воспоминания М.С. Горбачева то становится ясно, что он ограничивается выводом о том, что для этого необходимо было заблаговременно “создать атмосферу” для разрешения вопроса о Северных территориях. Его воспоминания непременно разочаруют тех, кто непосредственно желает решения этой проблемы. Какое бы место в этих воспоминаниях мы ни взяли, нигде нельзя прочитать о том, что если российская сторона сначала возвратит северные острова Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп, т.е. в последовательности, обратной вышеуказанной, то российско-японские отношения немедленно улучшатся. В последнее время бывший президент СССР М.С. Горбачев стал даже заявлять: “Если бы я оставался на своем прежнем посту, вопрос о Северных территориях, вероятно, уже давно был бы разрешен”.

Бывший премьер-министр Е.М. Примаков придерживался в этом вопросе еще более жесткой позиции, чем президент Б.Н. Ельцин. Он был приверженцем того, чтобы разрешение вопроса о Северных территориях “отложить в долгий ящик”. Е.М. Примаков в январе 1996 года на пресс-конференции, состоявшейся сразу после назначения его министром иностранных дел, заявил, что разрешение вопроса о Северных территориях, существующего в российско-японских отношениях, следует отложить на усмотрение будущих поколений, как это сделано с вопросом об островах Сэнкаку в японо-китайских отношениях.

После того как ему был вручен протест Министерства иностранных дел Японии, Министр иностранных дел того времени Е.М. Примаков, взял назад свое предложение, направленное на то, чтобы отложить разрешение вопроса о Северных территориях в долгий ящик в соответствии с “формулой Сэнкаку”, и вместо этого выдвинул предложение о совместном хозяйственном освоении названных выше островов.

Итак, в истории российско-японских отношений 1997 год, по сути, стал переломным.

В июле премьер-министр Рютаро Хасимото выступил с новой концепцией курса Японии в отношении России. В ноябре состоялась красноярская встреча лидеров двух стран. В результате началось интенсивное развитие двусторонних связей по всем направлениям.

Подводя итоги трехлетнего "нового периода" в российско-японских отношениях (1994-1997 гг.), можно сделать следующие выводы.

Во-первых, стороны убедились в том, что хорошие отношения друг с другом отвечают стратегическим, национальным интересам обеих стран.

Во-вторых, подтвердилось, что с ходу, за один этап, решить территориальную проблему невозможно. Невозможно ее решить и на основе лишь хороших, дружеских отношений лидеров двух стран. Даже сильный лидер не в состоянии решить эту проблему, если его в этом не поддерживает общественное мнение своей страны.

Подтверждается правильность вывода о том, что выйти на решение территориальной проблемы можно лишь при соблюдении следующих условий:

отношения достигают такого уровня, когда решение воспринимается как естественное, отвечающее национальным интересам каждой из стран, а не принимается по принуждению, под давлением или с позиции слабости, вынужденности;

общественное мнение в каждой из стран поддерживает формулу решения проблемы;

обе стороны идут к решению проблемы через создание особых условий в районе островов.

В-третьих, выявились расхождения в трактовке положений Токийской декларации.

В Японии имеет место тенденция толковать ее положения о "необходимости заключения мирного договора путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи" как фактическое согласие российской стороны на передачу этих островов, и потому речь на переговорах может идти лишь о сроках, формах, условиях такой передачи.

В России же это положение трактуется как согласие с тем, что территориальный вопрос существует, его надо решать, но каким будет это решение - выявится только в результате переговоров на основе развития отношений по всем направлениям и последовательного решения околоостровных проблем. Эти расхождения отчетливо проявились при выдвижении сторонами своих предложений по мирному договору - каванскому и московскому.