Компромисс как общая задача сторон защиты и обвинения в уголовном судопроизводстве

Институт сделок с правосудием предполагает установление договорных отношений между обвинением и защитой и взятие сторонами обязательств по принципу: если одна сторона принимает решение о том-то, другая гарантирует конкретно то-то. В основе таких договоров лежит концепция взаимоуступок. Следует обратить внимание на многообразие и сложность конкретных ситуаций, однозначная оценка которых совершенно недопустима. Речь идет именно о ситуациях, характеризующихся возможностью законного и этически допустимого компромисса.

Итак, с одной стороны, то есть с позиции криминалистического обеспечения деятельности стороны обвинения, несмотря на наличие установленных уголовным и уголовно-процессуальным законом оснований и порядка реализации сделок с правосудием, наука не разработала соответствующих тактико-методических рекомендаций. Более того, на уровне не только профессиональных коммуникаций, но и официальной отчетности до сей поры действуют давно укоренившиеся стереотипы и шаблоны. Исходя из них прекращение дела по нереабилитирующему основанию или иные компромиссы и уступки, как правило, не признаются положительным результатом деятельности следователя и прокурора по сравнению с "несомненным успехом расследования" - направлением дела в суд и вступлением в силу обвинительного приговора. Причем чем срок и размер назначенного наказания выше, тем, при прочих равных обстоятельствах, существенней признается "успех" стороны обвинения.

Соответствующие стереотипы правоприменителей связаны с исключительно опасным психологическим феноменом - "доминантой конфликтности", которая лежит в основе мнимых (ложных) конфликтных ситуаций. "Настойчивое стремление следователей (оперативных работников) во что бы то ни стало преодолеть противодействие в мнимой конфликтной ситуации может привести к самооговору, оговору и другим негативным последствиям"

Уголовно-процессуальный закон предоставляет еще более широкие возможности допустимого и разумного компромисса между сторонами защиты и обвинения. Такие процессуальные нормы выделяют в несколько групп:

1) группа норм, обеспечивающих процессуальный порядок реализации вышеперечисленных уголовно-правовых оснований компромисса, - глава 4 УПК РФ и др.;

2) группа норм, допускающих применение либо неприменение, а также смягчение мер процессуального принуждения в отношении подозреваемого и обвиняемого в обмен на их позитивные посткриминальные поступки (отмена или изменение меры пресечения - ст. 110 УПК РФ, выбор иных мер процессуального принуждения либо отказ от них - ст. 111 УПК РФ и др.);

3) группа норм, обеспечивающих особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (глава 40 УПК РФ).

Очевидно, что все эти правовые нормы, этот обширный "пласт" законодательства, при определенных условиях, в зависимости от избранной стратегии и тактики обвинения и/или защиты, может быть использован в интересах обоих сторон. Вопрос только в том, при каких условиях с позиции тактики и методики расследования?

Обратим внимание, что, помимо перечисленных правовых оснований достижения компромисса между сторонами, имеется целый комплекс тактико-криминалистических средств и способов компромисса, которые пусть не всегда урегулированы действующим законодательством, но фактически применяются на предварительном расследовании и в суде.

Итак, знания, опыт, навыки использования законного компромисса, гибкость, контактность и порядочность при заключении сделок, на мой взгляд, являются одним из самых ярких и важных составляющих профессионального мастерства как следователя, так и адвоката, не менее значимых, чем знания норм материального и процессуального права. При этом для защитника, как и для следователя, сложность реализации любого компромисса заключается, кроме прочего, в том, что ему очень часто приходится сталкиваться с "недопонимаем" со стороны подзащитного, прокурора, коллег, с неприятием различными участниками процесса и иными заинтересованными лицами тех или иных условий компромисса (уступки).

Это особенно сложно для защитника, поскольку он защищает человека, как правило юридически неграмотного, находящегося в состоянии сильного стресса, подозревающего всех и вся в сговоре против него и т.д. Поэтому, предлагая своему подзащитному тот или иной компромисс, обсуждая "цену" уступки, защитник может предвидеть два основных типа реакции своего клиента:

- согласие на компромисс, уступку, выражение безусловного доверия со стороны клиента;

- несогласие на компромисс, уступку, с более или менее ярко выраженным протестом или недоверием со стороны подзащитного.

В последнем случае не исключены жалобы на защитника со стороны доверителя, подозрения в сговоре со следователем, в ведении "двойной игры", недопонимание и осуждение коллег, руководства адвокатского образования, проведение дисциплинарного расследования и т.п. Не многим проще и результат первого типа реакции - доверие клиента и согласие его на компромисс. На адвоката ложится немалый груз моральной ответственности за выполнение обещанного по сделке. Казалось бы, ведь не от него, а от следователя (прокурора, судьи) в большей степени зависит выполнение условий компромисса. Но нет! Подзащитный надеется прежде всего на своего защитника, а значит, и спросит за неудачу именно с него. Следователь должен хорошо представлять себе эти трудности в работе защитника, а потому формировать стратегию и тактику предполагаемого компромисса с учетом возможных "колебаний" стороны защиты. Но и сам он, следователь, также порой находится в ситуации "повышенного риска". В частности, по многим процессуальным решениям, связанным с компромиссом, требуется согласие прокурора, которого не всегда устраивают те или иные уступки, в том числе и в силу вышеупомянутых стереотипов, "доминанты конфликтности", поверхностной оценки хода и результатов расследования по конкретному делу. Следователя могут заподозрить в личной заинтересованности, в коррупционных мотивах принимаемого решения и т.п.